Невидимый боец невидимого фронта
Ночью я доделывал реферат, утром напечатал его в интернет-кафе и быстро приехал в институт. В десять утра я уже ходил по коридорам, коридоры были пусты и в кабинетах никто не сидел. Придерживая ноутбук, я скитался по всему третьему этажу и хотел понять, перепутал я что-нибудь или нет? У нас действительно есть экзамен по истории театра?
Вскоре в инситут подошли другие товарищи по группе. Значит, экзамен сегодня и я ничего не путаю. Сама учительница подошла через полтора часа после того, как я начал ее ждать в институте. Запустила первых пятерых людей в кабинет и началось ожидание.
Вначале я ходил вокруг двери, пытаясь вспомнить все то, что отложилось в памяти. Время от времени дверь кабинета открывалась и учительница вызывала кого-нибудь отвечать, но она звала студентов с других факультетов, у которых были зачеты. И снова приходилось ждать. Через какое-то время я сел на подоконник и начал перечитывать пьесу Островского. Розетки в коридоре нигде не было, а без нее я не мог включить ноутбук, на котором у меня был почти весь материал.
Наконец, учительница позвала меня в кабинет. В билете оказалась именно та пьеса, которую мне не удалось найти в интернете и в библиотеке, а тут про нее надо рассказывать. Я вежливо отпросился из кабинета и быстро пошел в деканат с дискетой в руках. Выского начальства там не было, и мне дали посидеть в интернете, найти пьесу и скачать. Это оказалось очень сложным: все время находилась либо аудиозапись пьесы, либо ее краткое содержание, либо история постановки, либо еще что-нибудь не очень нужное. Наконец, я нашел сам текст, скачал его и вернулся обратно.
Включил ноутбук и начал готовиться. Два человека из моей группы ответили и ушли, я взял реферат и подошел к столу. Тут и начались странности. Учительница взяла мой реферат и стала его внимательно читать, подчеркивать, не обращая на меня внимания. Мне казалось, что она не обращает. Я спросил, слушает ли она меня? Оказалось, что да, очень внимательно. Но все равно было как-то не привычно, казалось, что она не просто на меня не смотрит.... а просто не хочет меня видеть и находиться рядом со мной. Вскоре она дочитала реферат до конца, но на меня так и не начала смотреть. Только задавала наводящие вопросы, делала это таким голосом, как будто кто-то ее очень сильно обидел и разочаровал в лучших чувствах.
На одни вопросы я смог ответить, на другие не очень. Меня все время сбивало то, что она как будто специально от меня отворачивалась. Сразу начиналась каша вместо ответа. Рассказал немного про театр, про пьесу, все время ожидая от нее какой-нибудь реакции. Вскоре она без предупреждения взяла мою зачетку и начала ее листать. Пролистала вперед, назад, сказала, что мой ответ тянет максимум на три, но она не хочет мне портить зачетку и поэтому ставит четыре. Поставила и тут же переключилась на другую девушку, которой стала делать выговор за ее реферат.
Все, что она мне говорила, было сказано с той же самой интонацией. Как будто ее чем-то очень обидели до глубины души и разочаровали. Кажется, это сделал кто-то из студентов, который совсем ничего не знал. Я понимал, что ни в чем не виноват, но совесть все равно немного мучала. Когда женщина говорит с такой обиженной интонацией, непросто убедить себя в том, что твоей вины тут совем нет.
Вскоре в инситут подошли другие товарищи по группе. Значит, экзамен сегодня и я ничего не путаю. Сама учительница подошла через полтора часа после того, как я начал ее ждать в институте. Запустила первых пятерых людей в кабинет и началось ожидание.
Вначале я ходил вокруг двери, пытаясь вспомнить все то, что отложилось в памяти. Время от времени дверь кабинета открывалась и учительница вызывала кого-нибудь отвечать, но она звала студентов с других факультетов, у которых были зачеты. И снова приходилось ждать. Через какое-то время я сел на подоконник и начал перечитывать пьесу Островского. Розетки в коридоре нигде не было, а без нее я не мог включить ноутбук, на котором у меня был почти весь материал.
Наконец, учительница позвала меня в кабинет. В билете оказалась именно та пьеса, которую мне не удалось найти в интернете и в библиотеке, а тут про нее надо рассказывать. Я вежливо отпросился из кабинета и быстро пошел в деканат с дискетой в руках. Выского начальства там не было, и мне дали посидеть в интернете, найти пьесу и скачать. Это оказалось очень сложным: все время находилась либо аудиозапись пьесы, либо ее краткое содержание, либо история постановки, либо еще что-нибудь не очень нужное. Наконец, я нашел сам текст, скачал его и вернулся обратно.
Включил ноутбук и начал готовиться. Два человека из моей группы ответили и ушли, я взял реферат и подошел к столу. Тут и начались странности. Учительница взяла мой реферат и стала его внимательно читать, подчеркивать, не обращая на меня внимания. Мне казалось, что она не обращает. Я спросил, слушает ли она меня? Оказалось, что да, очень внимательно. Но все равно было как-то не привычно, казалось, что она не просто на меня не смотрит.... а просто не хочет меня видеть и находиться рядом со мной. Вскоре она дочитала реферат до конца, но на меня так и не начала смотреть. Только задавала наводящие вопросы, делала это таким голосом, как будто кто-то ее очень сильно обидел и разочаровал в лучших чувствах.
На одни вопросы я смог ответить, на другие не очень. Меня все время сбивало то, что она как будто специально от меня отворачивалась. Сразу начиналась каша вместо ответа. Рассказал немного про театр, про пьесу, все время ожидая от нее какой-нибудь реакции. Вскоре она без предупреждения взяла мою зачетку и начала ее листать. Пролистала вперед, назад, сказала, что мой ответ тянет максимум на три, но она не хочет мне портить зачетку и поэтому ставит четыре. Поставила и тут же переключилась на другую девушку, которой стала делать выговор за ее реферат.
Все, что она мне говорила, было сказано с той же самой интонацией. Как будто ее чем-то очень обидели до глубины души и разочаровали. Кажется, это сделал кто-то из студентов, который совсем ничего не знал. Я понимал, что ни в чем не виноват, но совесть все равно немного мучала. Когда женщина говорит с такой обиженной интонацией, непросто убедить себя в том, что твоей вины тут совем нет.